Белое пятно лица, черный круг на груди, развевающийся плащ. Дуга еще ниже. Усилие на уну. Щелчок. Полет.

Наконец начал стрелять Кальн, теперь и его более слабый лук мог сказать свое веское слово.

– Два с половиной пальца влево! – посоветовал я рыцарю, проследив за полетом стрелы. – У земли сносит.

Дорога под копытами лошадей вздулась пузырем и плюнула синими ледяными кристаллами, рубя и калеча всех, кто находился достаточно близко. На несколько мгновений среди нападавших воцарился хаос, и мы успели выстрелить еще трижды.

Когда враг достиг камней, я мог похвастаться пятью мертвецами и тремя убитыми лошадьми. Лишь одна стрела пропала зря. Счет у Кальна был несколько скромнее – двое убитых и еще три лошади. Четверо всадников оказались посечены льдом Ходящей. Итого сдисцев осталось тринадцать, семеро из них все еще находились в седлах.

Юми «плюнул» в самого ближнего, и тот, отравленный ядом, зацепившись ногой за стремя, поволочился следом за разгоряченной лошадью. Вейя прыгнул на следующего противника, вцепился ему в лицо зубами и когтями, и я выстрелил практически в упор, помогая другу Гбабака справиться с врагом.

– Вот так, собака! – прокричал тот, сердясь, что я вмешался.

Запели вражеские стрелы. Одна прошла у меня над головой, другая, сплющив наконечник, ударила у ног. Трое оставшихся без лошадей сдисцев взялись за луки. Стреляли они из рук вон плохо, но, как говорится, рано или поздно попадет даже слепой.

Я ранил одного из них и промахнулся по второму. Стрелы в колчане кончились. Быстро вспоров ножом веревку, я развернул сверток.

Милорд Водер и Га-нор вступили в бой. Боевой молот крушил лошадиные черепа, северянин рубил мечом. Тропа была слишком узкой, два воина без труда сдерживали сдисцев, так как потерявшие разгон лошади только мешали всадникам.

Юми плевался ядовитыми стрелками, усиливая разгром.

В воздухе вдруг затрещало, и на головы врагов упала молния. То ли Рона, то ли Шен решили поддержать нас издали.

Я не мог помочь бойцам, так как занимался исключительно лучниками. Те лупили, не переставая. У меня получилось добить раненого и подстрелить еще одного, но последний, хитрый и опытный малый, все время перемещался, стреляя из довольно опасного короткого рогового лука. Зацепить его мне не удавалось.

Наконец двое уцелевших всадников развернули лошадей и бросились прочь.

– Уходим! – гаркнул я, спрыгивая на землю. – Уходим, Кальн!

Но рыцарь не последовал за мной. Он был мертв. Первая стрела, та, что прошла над моей головой, все-таки оказалась смертельной. Выругавшись, я швырнул лук уже сидящему в седле Га-нору и бросился назад, к телу воина. Перерезал ремень, удерживающий его секиру и пояс с кинжалом, вспорол тяжеленный плащ и, застонав от натуги, взвалил погибшего себе на спину.

Опасность придала мне сил, и, не обращая внимания на вес тела в доспехах, я в два счета оказался возле лошади и перекинул Кальна через седло.

– Увози его! – крикнул я Га-нору.

Милорд Водер скакал впереди, свободной рукой зажимая рану в правом боку. Я даже не успел заметить, когда его задели.

К этому моменту началась самая настоящая вьюга. Она играла на руку нам, но не взявшимся за луки уцелевшим сдисцам. Стрелы падали в опасной близости без всякого результата. Ходящие вновь начали шарахать молниями, но теперь уже вслепую.

Мы бросились прочь, и за нашими спинами протрубил рог. Почти тут же ему ответили. Новый отряд врагов был уже близко.

Глава 5

В тот день, когда погиб Кальн, до замка мы добрались с потерями. Случайная стрела, уже на излете, попала в спину Га-нору. Слава Мелоту, крепкая кожаная куртка погасила большую часть удара, но легкое все равно оказалось задето.

Не знаю, как бы он выкарабкался, если бы не Целитель. У Шена с каждым разом получалось врачевать раны все лучше и лучше, и единственной бедой было то, что это умение жрало у него массу сил. Вырвав из объятий смерти северянина и Водера, мальчишка полностью выдохся.

Едва только мы оказались в цитадели, решетку опустили, и Живр тремя ударами вбил клин в механизм подъема. Гбабак притащил выдранные из стен балки, блокируя проход. Остальные тем временем волокли камни, укрепляя завал. Гости не слишком-то спешили, и, когда подъехали к стенам, мы сделали все, чтобы затруднить им вход.

Узкий каменный мост, переброшенный через реку, оказался отлично простреливаемым местом, но мне не пришлось браться за лук. Как только преследователи приблизились, с небес ударил чадящий сгусток, убив одного из сдисцев. И остальные, решив, что быть жареным мясом не так уж хорошо – отступили.

На этом оборона нашего оплота оказалась завершена и началась недолгая осада.

Без осадной техники или носителя «искры» штурмовать стены было совершенно бесполезно, поэтому ребята встали лагерем в долине, и я им не завидовал. Кажется, Мелот решил вывалить на них все свои запасы снега, припасенные им на следующие три десятка лет.

С небес сыпало без перерыва, и я начал подозревать, что близится конец света. Тот самый день, когда за каждой дверью находится дорога в Счастливые сады, куда можно быстренько смыться, прежде чем разверзнется Бездна.

Холод наступил такой, что даже не страшащийся морозов Га-нор ежился и стучал зубами. Лично я надеялся, что южане околеют в одну из ночей и избавят нас от тяготы нести постоянные дежурства. Но они оказались неожиданно крепкими и, на нашу беду, упрямыми. Уходить не собирались и начали обустраивать лагерь.

– Ненормальные дети безумного бога, – сказал как-то Отор, отворачиваясь от порывов ветра. – Мне жаль этих грешников.

– Нечего их жалеть. – Лук силился рассмотреть, что происходит в долине, но видимость была не дальше ста ярдов. – Они нас небось не пожалели бы.

– Мелот советует прощать своих врагов. – Жрец подтянул пояс с мечом. – Особенно когда им осталось недолго жить на этом свете.

– Вот уж на это не приходится рассчитывать! – Я покачал головой. – Сдисцы – ребята двужильные.

– «И пошлет Мелот испытание снегом тем, кто горд и сердцем горяч, отринул его, – процитировал Отор книгу Созидания. – И поглотит он их, остужая тщеславие».

– Боюсь, проверка на вшивость ждет не только южан, – сказал я, стараясь не улыбаться: губы на морозе трескались и кровоточили.

– Тут ты прав, Нэсс. С этим у Мелота, опасаюсь, выйдет промашка. Кажется, вновь начинается вьюга. Вон как завыло.

Жрец поежился и осторожно начал спускаться по отбитым, обледеневшим ступеням во двор, то и дело поминая своего бога. Я тоже, рассудив, что достаточно проторчал на морозе, направился греться в башню, оставив Лука в одиночестве.

В большом зале сидели у очага милорд Рандо, Йанар, Лартун и Шен. Они что-то обсуждали, и лица у них были такими же осунувшимися и покрасневшими от мороза, как и у меня. Йе-арре выглядел хуже всех. Полеты отнимали у него слишком много сил, и в конце концов наш командир строго-настрого запретил летуну подниматься в воздух.

Здесь было тепло, уютно, и меня тут же начало клонить в сон. Глаза слипались, но я стоически боролся с этим.

– Как там? – спросил Лартун.

– Как обычно. – Я расстегнул куртку. – Ничего не изменилось. Будь Отор немного более религиозным, и мы бы услышали о Последних днях.

– Живр сказал, что жрец напророчил, как рука Мелота сметет осаждающих. Или что-то вроде того. – Шен, закинув руки за голову, смотрел на пламя.

– Погода нам благоволит, – высоким голосом сказал Йанар и закашлялся. – Она охладит горячие головы. Сдисцам будет не до штурма стен.

– До тех пор, пока не придут некроманты. Если командир южан не дурак, то уже отправил гонца за помощью. – Рандо помрачнел. – Появление Белых – это вопрос времени.

– Вопрос нескольких месяцев, милорд Рандо, – заметил летун. – При такой погоде все перевалы через день-два будут перекрыты. Некроманты всего лишь люди, хоть и с темной «искрой». Против стихии они ничего не смогут сделать.