Я пошел. А что оставалось делать? Не бороться же с ним? У меня в открытом поединке против Белого никаких шансов.
В узилище оказалось всего четыре камеры. Моя и Гбабака были дальними. Две другие, сейчас пустые, находились рядом с массивной, но порядком пораженной ржавчиной дверью. Поднявшись по трем покрытым плесенью влажным ступеням, я оказался у выхода. Пригнулся, чтобы не удариться лбом о низкую притолоку, и попал в большую полутемную комнату. Здесь все было завалено ящиками, рассохшимися бочками и мешками.
– Не стой. Выходи.
На улице светило яркое солнце.
– Вперед…
Торцом к нам находилось крыло двухэтажного каменного дома. Мы пересекли пустой двор, обошли клумбу с засыхающими от недостатка влаги астрами и оказались у распахнутой двери.
– Вперед. По коридору. Теперь стой. Направо. Сюда.
В большом пустом зале прямо по центру стояла бадья с водой, от которой поднимался пар.
– Вымойся. От тебя воняет. И переоденься.
– Во что? – хмуро спросил я, бросив на него взгляд исподлобья. – Здесь ничего нет.
– Одежду принесут. Мойся. И не мешкай.
Угу. Ты мне спинку, может, для скорости еще потрешь, умник?
Он вышел, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Выругавшись, я сделал это за него.
Глава 23
Я как раз заканчивал плескаться в уже порядком остывшей воде, когда в комнате появилась тихая заплаканная служанка. Она оставила на полу одежду, полотенце и поспешно, едва ли не бегом, вышла. Дверь конечно же не закрылась.
Выбравшись из почерневшей воды, я вытерся и примерил то, что мне принесли. Почти то же самое, что я носил – штаны из оленьей кожи на шнуровке и рубашка. Правда, эта была сделана не из льна, а из настоящего тонкого хлопка. Все оказалось впору. Словно мерки снимали.
Куртку и сапоги я оставил прежними и едва успел одеться, как в комнате появился Белый.
– Идем.
Мы прошли по пустым залам, увешанным охотничьими трофеями, и, к моему удивлению, миновали ведущую на второй этаж лестницу. Если я не ошибался – дальше должно начинаться крыло слуг.
Запахло свежей сдобой. Мы явно приближались к кухне. Впереди я увидел Шена, за которым неотрывно следовали трое мортов. На руках у Ходящего сверкали магические цепи. Если не считать начавшего желтеть синяка под глазом, Целитель был в полном порядке.
Заметив меня, мальчишка оживился.
– Лаэн? – односложно спросил я у него.
– Не видел. Меня держали отдельно. Надеюсь, с ней все хорошо. Цейра Асани была бы очень удивлена, если бы узнала, куда мы попали.
Я хмыкнул:
– Тебя где держали?
– Здесь. В доме. На втором этаже. А тебя?
– В подвале. В обществе очаровательного блазга и вейи.
– Кого? – удивился он.
– Блазга и вейи. Кто такой этот вейя – не спрашивай. Не знаю.
– Тебя по башке ничем твердым не били? – обеспокоился он.
– Стукнули, – не стал я отрицать. – И довольно ловко.
Лаэн пришла в сопровождении некроманта и женщины. Она была жива, здорова и, в отличие от Целителя, на ее руках не было кандалов.
Увидев меня, Ласка облегченно улыбнулась. Кивнула. Я кивнул в ответ, взял ее за руку. Нам никто не помешал.
– Что ты здесь делаешь?! – спросил вдруг Шен у женщины, которая привела Лаэн. Я заметил, как Ходящий уставился на нее, но та, не отвечая, распахнула дверь, возле которой мы стояли, и вышла, плотно закрыв ее за собой.
– Вы что? Знакомы?
– Да… – Ученик Матери выглядел ошеломленным. – Да. Это Кира. Мы вместе учились на одной ступени в Радужной долине. Ходящая. Я не понимаю, что она делает вместе с этими…
– Зато я понимаю, – зло сверкнув глазами, прошипела Лаэн. Ее голос был необычно хриплым и низким. Простуженным. – Вот из кого с радостью выдавила бы душу. Забудь о ней, малыш. Теперь она не на стороне Башни.
– А мы разве на стороне? – поинтересовался я, не обращая внимания на следящих за нами некромантов.
– Ты знаешь ответ на свой вопрос.
Знаю. Мы никогда не были с Башней, и теперь идем разными дорогами. Впрочем, мы и не с теми, кто сейчас держит наши жизни на ниточке. Мы – сами по себе. Опасный выбор, чего уж тут говорить. И не слишком умный. Любой может записать нас во враги. Но что есть, то есть. Сейчас ничего изменить мы не в силах…
Нас привели в большую, светлую столовую, примыкающую к кухне. Здесь приятно пахло мятным шафом и печеной сдобой. Массивный прямоугольный обеденный стол в центре был накрыт кружевной скатертью, на ней стояла большая фарфоровая ваза с букетом желтых нарциссов. (Откуда в начале осени взялись такие цветы – оставалось только гадать.) Рядом спал здоровый белый кот, положив морду на блюдо с фруктами. Над ними кружилась залетевшая со двора оса, но никто из присутствующих не обращал на насекомое внимания.
Лицом к двери сидел мужчина с густыми седоватыми усами. На его правой руке надежно угнездился перстень с крупным аметистом – знак благородного сословия. Скорее всего, именно этот человек являлся хозяином поместья. Судя по его физиономии – он был не слишком рад опасным гостям.
В кресле, по правую руку от него, расположился некромант. Тот самый старик, что едва не убил меня посохом. Я с удовлетворением отметил, что левая кисть у него все еще находится в плачевном состоянии. Скрюченные судорогой пальцы застыли, язвы на почерневшей коже кровоточили. Колдун не удостоил нас даже взглядом.
Третьей в комнате была молодая девушка, ровесница Киры. Наверное, когда-то она была красива, но сейчас застывшее, точно маска, лицо казалось мертвым, а короткие русые волосы – тусклыми. Девчонка держала руки на коленях и смотрела в пол.
Дверь кухни распахнулась, и вошла Проказа с подносом, доверху нагруженным горячими пирожками. Увидев нас, Проклятая приветливо улыбнулась:
– Проходите, проходите к столу, мои хорошие. Не стесняйтесь. Присаживайтесь. Мест на всех хватит. Хотите пирогов? Я сама их пекла. Проходите. Вы мне больше не нужны, – сказала она некромантам и Кире. Увидела магические цепи на запястьях Шена и неодобрительно приподняла бровь: – Кто навесил на тебя этот вульгарный ужас, мой мальчик?
Кандалы исчезли по мановению ее руки, а затем она вновь пригласила нас к столу.
– Надеюсь, вы не обиделись на меня. Я оказалась не слишком радушной хозяйкой. Со старухами всегда так. Когда на них наваливается куча нежданных дел, они забывают о приличиях. Берите пирожки, друзья. Рона, будь добра, налей гостям шафа.
Молчаливая девушка вздрогнула, но не сдвинулась с места. Проказа вытерла руки о чистое полотенце и огорченно вздохнула:
– Рона, ты ставишь меня в неловкое положение перед гостями. Что о нас подумают? Мы ведь не забывшие последние приличия грубияны? Ну же. Будь умницей. Пожалуйста, угости этих замечательных людей шафом.
Девушка встала и дрожащими руками взяла кувшин.
– Вот так. Хорошо. Спасибо, милая.
Двигалась Рона неловко, и кувшин выскользнул у нее из пальцев. Я вздрогнул. Глиняные черепки разлетелись по полу, образовалась большая лужа, а по комнате расползся запах мяты. Провинившаяся испуганно и жалобно заскулила. По ее щекам потекли слезы.
– Пожалуйста, госпожа! Пожалуйста! Я не виновата! Не надо меня наказывать! Пожалуйста! Не надо! Я исправлюсь! Не отдавайте меня Кире! Пожалуйста!
Она безостановочно повторяла одно и то же и билась в рыданиях.
– А ну-ка замолчи! – прикрикнула на нее Проказа и тут же сбавила тон до ласкового: – Что за вздор, деточка? Никто и не думает тебя наказывать. Такое с каждым может произойти. Я понимаю, что кувшин тяжелый. Ну же. Перестань.
Но ее увещевания не слишком помогли. Девчонка продолжала молить, чтобы ее не карали.
– Хватит, милочка! Иначе я действительно рассержусь. И твоей подруге придется тебя успокаивать!
Эти слова подействовали куда лучше. Девушка сомкнула губы и спрятала лицо в ладонях. Ее хрупкие плечи вздрагивали от едва сдерживаемых слез.
– Господин Алига, не могли бы вы оказать мне маленькую услугу? – негромко попросила старуха.