А я в последнее время начинаю сомневаться, что это «чистое белое» есть вообще.

Лаэн сидела на кровати. На полу, у ее ног, валялся целый ворох одежды из корабельных сундуков Дажа. В этой куче мое солнце смогла найти вполне приличные штаны из старой потертой кожи, пару рубашек (одна шелковая, с широкими рукавами и не слишком удобным воротником, другая – шерстяная, куда более теплая) и некое подобие короткой куртки.

– Штаны немного тесноваты. – Она заметила мой оценивающий взгляд.

– Тебе идет. Выспалась?

– Да. Что такой хмурый?

– Шен пытался учить меня жить. А я держал себя в руках, чтобы не дать ему в зубы.

– Получилось?

– У меня – да. У него – не очень. Посмотри на это, – сказал я, протягивая стрелу с костяным наконечником.

Она с явной опаской взяла вещицу двумя пальцами и поднесла к глазам.

– Откуда у него эта мерзость, хотела бы я знать.

– Она – не единственная. Стоит задуматься, зачем он таскает их с собой, а?

– М-да… – Лаэн придирчиво изучила наконечник.

– Он успокоит Тиф?

– Что? А… Тиф. Вне всякого сомнения. С Про?клятой случилось бы то же самое, что и с Ходящей, которую мы отправили в Счастливые сады. Никто из носителей Дара не выживет. Я уже рассказывала о подобных артефактах. Их создали задолго до появления Лепестков Пути. Гинора говорила, что в последний раз Башня такой штукой воспользовалась, чтобы убить Скульптора. Затем много веков это оружие считалось утерянным. Полагали, что их украли Круги Сдиса. Но «Выжигающих нити» спрятали, и очень надежно – артефакты выплыли только во время Темного мятежа. Во всяком случае, Гинора говорила, что Осо – одна из лидеров восстания – погибла с помощью ножа из такого материала. Но в Войне Некромантов их не использовали – это точно.

– Почему? С Про?клятыми можно было бы покончить очень быстро.

– Не знаю. После мятежа артефакты вновь спрятали и «нашли» только теперь. Уверена, что Шен их получил от Цейры Асани. Как и мы.

Она вернула мне стрелу.

– Осталось понять, для чего ему их дали.

– Не думаю, что из-за нас. Ее плетение в моей «искре» – гораздо более действенное средство контроля, чем вспыльчивый мальчишка с костяшкой в руках. Это не в духе Матери. Мы и так у нее на крючке, зачем отдавать бесценные предметы Целителю, который не слишком умел?

– Убить – это не магией швыряться, – возразил я, вспоминая о том, как ловко Шен наколол Гнуса на нож.

– Думаю, ты не прав, дорогой. Он с нами. Во всяком случае, до Радужной долины.

– Мне бы твою уверенность, – вздохнул я. – Что с Даром?

Она помолчала, затем ответила неохотно:

– Тиф опять выжала меня досуха. Потребовалась сила всей «искры», чтобы противостоять ей. Теперь я мало что могу. Потребуется время, прежде чем Дар вернется. Но на пару припрятанных в рукаве фокусов меня вполне хватит. – А затем мысленно закончила: «К тому же я в состоянии разговаривать с тобой, не открывая рта».

– Ладно. Прорвемся. Война идет на востоке, западная часть равнин Руде вряд ли представляет для нас опасность. Никакой магии Сдиса и прочей дряни тут быть не должно. Если что приключится, справимся своими силами.

В этот момент в дверь постучали, и, не дожидаясь нашего ответа, на пороге появился капитан Даж. Хмурым взглядом изучил каюту и помрачнел еще больше:

– Если Гроган вам не по вкусу, то самое время нас покинуть. Не передумали?

– Нет.

– Тем лучше. Матросы приготовили шлюпку, и ваш друг уже сгружен на банку. Можете отчаливать, как только соберете вещи.

– Как насчет того, чтобы уступить нам арбалет?

Даж задумчиво прищурился:

– Так и быть. Уступлю. Бесплатно.

– С чего такая щедрость? – Памятуя о том, сколько он содрал с нас за одежду и каюту, я не мог удержаться от язвительного замечания.

– Для добрых людей мне арбалетов никогда не жалко. Прошу на палубу.

Я кивнул. Утомительное морское путешествие наконец подошло к концу.

Глава 14

Укрытая от чужих глаз сваленными бастионом старыми ящиками и защищенная с тыла гнилой шлюпкой с продавленным дном, Тиф сидела на берегу. Вместе с исчезающим на горизонте пятнышком паруса умирала ее надежда. Ей было больно, обидно и страшно. Она безумно устала от постоянной, изматывающей и ужасающе-бесконечной погони. Дочь Ночи угнетало, что она не может воспользоваться Даром в полную силу. Ожидала предательства от Тальки. Боялась, что та не сможет помочь.

Все это превратилось в отчаяние, а затем (вместо вспышки ярости и гнева) закончилось банальными слезами. Про?клятая, стесняясь самой себя, не понимая, как такое вообще возможно, самозабвенно и взахлеб рыдала. Сейчас у нее было чужое тело, чужие глаза, чужие слезы и свое горе.

Однажды Убийца Сориты пыталась вспомнить, каково это – плакать, но все ее слезинки закончились после того, как погиб Ретар. Теперь же она разревелась, точно сопливая девчонка. Спазмы сжимали горло, капельки соленой влаги текли по щекам и холодили губы.

Альсгара все еще сражалась за свободу, земля пылала, а небо рыдало вместе с Тиф, но Про?клятую это нисколько не трогало. Сейчас она желала лишь остаться один на один со своим горем, и ей не было никакого дела ни до людей, ни до войны, ни до судеб мира.

Наконец Тиа успокоилась, вытерла щеки, посмотрела на море и опустевший пустой горизонт. Она не смогла справиться с какой-то деревенской знахаркой! Даже несмотря на то что Тиф лишилась части могущества, – того, что у нее оставалось, с лихвой должно было хватить, чтобы скрутить девчонку и ее парня в бараний рог.

Не вышло.

Синеглазая мразь, имя которой она до сих пор так и не узнала, оказалась потрясающе сильна. Как Ходящие прошляпили такое?! Башня совсем ослепла, если не разглядела, что по потенциалу пленница вполне может сравниться с теми, кто протирает задницы в Совете?!

Конечно, дуреха не столь опытна, как Тиа, но в этот раз ей удалось не только застать Дочь Ночи врасплох, но и атаковать без всякого перерыва столь сложными плетениями, что оставалось диву даваться.

Убивать ни ее, ни Целителя – нельзя, они ценны, пока живы, поэтому пришлось использовать сдерживающие заклятия, а их светловолосая крыса отразила играючи. Да еще, как назло, бабочка Бездны выпила основную часть сил Тиа, и в конечном итоге это сказалось на результате боя. Ее обставили, словно зелененькую Ходящую. Не оставалось ничего иного, как сбежать. Дочь Ночи испугалась, что тело Порка не выдержит таких нагрузок «искры».

Она дважды встречалась с самородком и дважды проиграла. Недооценила наглую выскочку. Странные плетения использует девка. У Тиф было такое чувство, что она где-то видела подобную резкую напористую манеру работы с Даром и раньше. Но никак не могла вспомнить, кто еще обходился с магией подобным образом?

– В третий раз я тебя все-таки достану, – пообещала Тиф и, выбравшись из укрытия, направилась в Гавань…

Несколько дней над Альсгарой властвовала непогода, и все успели свыкнуться с бесконечным промозглым дождем. Тот лил и лил, гася пожары. Улицы были накрыты его дланью, кровь на мостовых смешивалась с водой, а тела погибших казались жалкими вымокшими тряпичными куклами.

Лишь к началу четвертого дня восточный ветер прогнал тучи в море, и на шпилях храмов Мелота затанцевали солнечные лучи. Небо на западе давно очистилось от дыма – в Голубином городе больше нечему было гореть. На его месте осталось огромное пожарище, и потоки удушливой, напитанной золой и пеплом воды вливались в Орсу, а та, в свою очередь, черной лентой врезалась в неспокойное море.

Набат колоколов стих, а боевые трубы ревели изредка и лишь на Внешней стене, когда осаждающие безуспешно пытались пойти на штурм. Бои в городской черте прекратились к ночи первого дня осады. Лишь возле Садов, перегородив короткий переулок, засели несколько некромантов и их приспешники. Теперь Ходящие постепенно выкуривали сдисцев. Больше всего бед Альсгаре причинили демоны. В город попало девять личинок. Они хорошо порезвились, и, не подоспей заклинатели вовремя, вполне возможно, что победа была бы за Набатором.